Носки монгольские шерстяные — три штуки, шарф колючий шерстяной — два метра, свитер, опять же шерстяной — один, термосвитер — один, термокальсоны — одни, джинсы повышенной плотности — одни, штаны двухслойные лыжные, перчатки двухслойные, аптечка, набитая пилюлями и микстурами на все случаи жизни.
Все отжато, скручено, спрессовано и вдавлено в маленький чемодан, не превышающий нормы ручной клади. Впереди месяц скитаний по городам Красноярского края, и нужно взять с собой все необходимое, но ничего лишнего.
Красноярский край — второй по площади субъект Российской федерации (это примерно 2, 3 миллиона квадратных километров и 14 процентов от площади всей страны). А еще в крае девять городов и населенных пунктов, где есть профессиональные театры.
Расстояние от самого южного театрального города (Минусинска) до самой северной точки (Норильска) — 1748 км, и преодолеть их получится только самолетом. Попасть в «закрытый» атомный город Железногорск можно лишь по специальному пропуску; чтобы добраться в поселок Мотыгино, нужно преодолеть реки Енисей, Тасееву и Ангару.В общем, увидеть все театры Красноярского края — задача не из легких. И все же каждый год в самый разгар зимы, аккурат после Рождества, очередная избранная троица театральных критиков собирает чемодан теплых вещей и отправляется в долгую экспедицию. Около месяца они колесят по всему Красноярскому краю, переезжая из города в город, чтобы увидеть все спектакли всех драматических и кукольных театров и выбрать из них те, что станут участниками краевого фестиваля «Красноярская Театральная весна».
Но что я пишу «они», «критики», когда нужно писать «я», «мы, критики»?
Это мое четвертое путешествие с «Театральной весной». Коллеги Глеб Ситковский и Владимир Спешков также здесь не первый раз, маршрут нам хорошо известен. И все же каждый год Красноярский край устраивает сюрпризы, а знакомые города и театры открываются с новой стороны.
Предлагаю на этот раз читателям «Летающего критика» прокатиться с нами по Красноярскому краю.
Работа над «Театральной весной» начинается гораздо раньше, чем прилетает команда критиков. Сначала театры и Минкульт должны сочинить сложный план просмотров и маршрутов, чтобы в один месяц вместить все города и переезды, автомобили, поезда, паромы, суда на воздушной подушке и дальнемагистральные самолеты. Еще до вылета в Красноярск я получила план поездки и изучила его. Он всеохватен, совершенен и похож на инструкцию к сложному квесту. В нем указаны театры, спектакли, а также точки, где нас будут ждать водители, время всех вылетов, выездов, адреса площадок. Этот документ формата Excel — и есть главный и единственный проводник по Красноярскому краю для нашей троицы.
9.01.2020
Температура воздуха — от –14 до –15 градусов
Первый пункт маршрута — город Красноярск, гостиница «Красноярск». Она находится на улице Урицкого, 94, рядом с Театром оперы и балета имени Дмитрия Хворостовского и в шаговой доступности от Драматического театра имени Пушкина, в котором и стартует наш театральный марафон.
В «Пушке» на этот раз, впрочем, как и всегда, критиков встречают главный режиссер театра Олег Рыбкин и руководитель литературно-драматургической части театра Лариса Лейченко.
— Ну, что вы уже посмотрели?
— Ничего. Вы у нас первые.
— Ну, с почином!
В первый день смотрим последнюю премьеру сезона — «Русский роман» по пьесе Марюса Ивашкявичюса в постановке Алексея Крикливого.
10.01.2020
Температура воздуха — от –14 до –15 градусов
Для «ценителей» московского времени день в Красноярске начинается как раз перед вечерним спектаклем. Мы снова в красноярской драме и смотрим «Август. Графство Осейдж» по пьесе Трейси Леттса. Кстати, обе постановки, увиденные вчера и сегодня, имеют некоторую связь с новосибирским театром «Глобус». Режиссер первого спектакля, Алексей Крикливый, возглавляет «Глобус», режиссер второго, Марат Гацалов, поставил в «Глобусе» свой первый «Август», принесший ему известность в театральном мире. Оба спектакля — о странной семье и странном доме. Только в «Русском романе» речь идет о Ясной поляне, Софье Андреевне, жене Льва Николаевича Толстого и большой литературе, а в «Августе» — об американской глубинке Осейдж, что в штате Оклахома, и семействе Уэстонов, возглавляемым Вайолет Уэстон, муж которой, поэт-неудачник, выпустил в юности один сборник стихов. В Софье Толстой Людмилы Михненковой и Вайолет Уэстон Галины Саламатовой тоже обнаружилось общее. Мужья-писатели сбегают от них прямо в смерть, но обе героини готовы прорваться и за границы этого мира, чтобы призвать беглецов к ответу. Но художественно (и в режиссерском методе, и в способе существования актеров) это очень разные спектакли. Если Алексей Крикливый читает пьесу «Русский роман» обстоятельно и подробно, не выпуская, кажется, ни буквы, то Марат Гацалов в своем втором «Августе» обращается с пьесой как с материалом, природу и возможности которого он хорошо изучил.
11.01.2020
Температура воздуха — от –14 до –17 градусов
На третий день, измученные джетлагом, но не забыв прихватить с собой паспорт, мы отправляемся в ЗАТО (закрытое административно-территориальное образование) Железногорск, где кроме горно-химических комбинатов, секретных подземных тоннелей и атомных полигонов есть еще и театр кукол «Золотой ключик». Он находится в крошечном помещении на первом этаже многоквартирного дома. У театра нет художественного руководителя, но директор Анна Мандрыгина много сотрудничает со студентами и выпускниками факультета театра кукол РГИСИ (Российского государственного института сценических искусств). Здесь начинающие питерские кукольники пробуют свои силы. Увы, очень нечасто их дипломные работы обещают поиск нового театрального языка, наоборот, сделаны они, как правило, в эстетике полувековой давности. Эволюция «Железногорских» кукол напрямую зависит от эволюции петербургского ФТК. Случаются и исключения из правил, но в первый день нашего визита в Железногорск спектакли «La chiave d'oro, или Приключения Буратино» и «Васюткино озеро» режиссеров Юрия Уткина и Варвары Купоровой (которых разделяют поколения) были похожи как две капли одного старого театрального коктейля. Зато в перерыве между показамиАнна Мандрыгина и звукооператор театра Сергей Гиренко повели нас в лучный тир, который театр открыл в своих подвальных помещениях, и предложили пострелять из лука.
И вот мы с Глебом Ситковским облачаемся в защитные перчатки и нарукавники из грубой кожи и, пройдя строгий инструктаж — ноги параллельно мишени, локоть согнут, лопатки свести, оттянуть тетиву на треть длины стрелы, прицелиться, — целый час обеденного перерыва, забыв обо всем, обстреливаем стену из пенопласта. Каких только дебютов не случалось у театральных критиков в Красноярском крае, и все же стрельба из лука — это что-то новенькое.
Посмотрев и постреляв в железногорских куклах, мчим на микроавтобусе назад в Красноярск, чтобы снова попасть в драму, на спектакль главного режиссера Олега Рыбкина по пьесе Жана-Люка Лагарса «Мы — герои». Этот спектакль, как и два увиденных раньше, играется на большой сцене, только вот зрители на этот раз оказались на планшете сцены, на специально выстроенных станках. Как ни странно, и третий из увиденных в красноярской драме спектаклей тоже про семью, и, пожалуй, самую странную из всех семей — театральную. Пьеса Лагарса, состоящая из как будто необязательных и нескончаемых закулисных разговоров одной бродячей театральной труппы, превращается у Рыбкина в этакое меланхоличное брехтовское кабаре, в разговоры последних театральных беженцев. Мир, в котором пребывает эта театральная семья, иллюзорен, жизнь героев будто давным-давно кончилась, а они и не заметили. И все же закулисные склоки, обиды, выяснения отношений, крики «я ухожу», взаимные разоблачения и саморазоблачения, все эти эмоциональные качели в исполнении актеров «Пушки» кажутся очень узнаваемыми, а от того живыми. И типичный для театрального сообщества эскапизм, доведенный здесь до кафкианского предела, пожалуй, сегодня ужасает больше, чем в начале 2010-х годов, когда пьеса появилась в российском театральном пространстве и совершенно не прижилась.
Продолжение следует…
Оксана Кушляева
